Глава X
Дело не в том, что говорит человек, а в том, чему учит его религия, как она предписывает ему поступать, что запрещает, на какой путь спасения указывает. По учению можно убедиться, какая религия - истинная.
- Ты несчастный человек, ибо не ведаешь истинного Бога. Бога единого, всемогущего. Того, в Которого верил Сократ, великий мудрец твоей родины. Он называл Его неведомым Богом, а для меня Он стал близок, и я узнал Его через Его Сына - моего Спасителя. В эту ужасную минуту на мне Он показывает Свою силу. Он посылает мне луч света во мраке; сердце мое исполнено надежды перед лицом страшной смерти.
- Ты надеешься спастись от смерти? Но каким же образом, скажи мне?
- Нет, я умру, но душа моя бессмертна, она пойдет к Творцу, меня создавшему, и мой дух, утомленный от горестей и житейских бед, найдет мир, покой и тишину в светлой обители Божией. Церковь и братья мои во Христе будут молиться о моей душе, дабы Господь милосердный простил мне мои согрешения и удостоил меня лучшей жизни. Эта надежда услаждает мои последние часы на земле и во мрак тьмы проливает утешительный свет надежды.
- Я заключаю из твоих слов, что ты веришь в загробную жизнь и бессмертие души. Эту веру разделяли многие афиняне, мои предки.
- Да, предки твои как бы предчувствовали то, в чем я убежден. Вера в бессмертие души есть только часть той утешительной и истинной религии, которую я исповедую.
- Истинной? - возразил Главк с сомнением и печалью. - Всякий говорит о своей религии, что она - истинная. Если бы он усомнился, то перешел бы в другую.
- Дело не в том, что говорит человек, а в том, чему учит его религия, как она предписывает ему поступать, что запрещает, на какой путь спасения указывает. По учению можно убедиться, какая религия - истинная.
- Но где оно, совершенство?
- В Спасителе, - сказал Олимпий твердо и сильно.
- Я не знаю, кого ты так называешь?
- Христианство учит любить всех как братьев, прощать врагам, за зло - платить добром, любить Бога больше всего и всех, Бога единого, всемогущего, создавшего все; безропотно покоряться Его воли. Он - Отец наш небесный и печется о нас. Скажи же, кто прежде когда-либо преподал людям такое великое учение, учение любви и милосердия?
- Я не могy отрицать, что в твоих словах много хорошего, но ведь это одни слова. Я никогда не видел никого, кто бы делал то, о чем ты говоришь.
- То, что не видал, еще на значит, что этого нет. Мы христиане, просветленные Откровением, живем совершенно иначе, чем вы, язычники.
- Что ты называешь Откровением?
- Откровение послано свыше. Христос, Сын Божий, сошел на землю, учил нас, умер за нас мучительной смертью на кресте и, отходя к Отцу небесному, молился за врагов Своих и за людей, осудивших Его, безвинного Агнца, на лютую смерть. Он показал нам пример терпения, любви и покорности воле Божией, и мы тоже должны силиться исполнять данные Им заповеди.
- И вы им следуете?
- По мере сил. Многие следуют им неуклонно. Христос сказал: кто оденет нагого - Меня оденет; кто накормит голодного - Меня накормит; кто посетит больного - посетит меня; кто раздаст имущество бедным, тот удостоится Царства Божьего, то есть вечного блаженства. Многие из христиан посвятили свою жизнь служению больным, заключенным, бедствующим, страждущим, раздали свое имущество бедным. Одни раздали, другие отдают его значительную часть, считая грехом пользоваться богатством для удовлетворения прихотей и роскоши.
- Но если у меня нет состояния и мне нечего отдать, я что, не буду спасен? Где же тут справедливость?
- Ты умничаешь, и притом фальшиво. Если у тебя нет денег, отдай часть души своей, полюби людей как братьев, утешай несчастных, успокаивай и служи больным, посещай и утешай заключенных. Все это делают истинные христиане не по названию, а по делам и чувствам. Посмотри на меня, хотя я и не более, чем грешник, и приговорен к лютой смерти безвинно. Кто дает мне силу безропотно покориться своей участи и без трепета ожидать страшной смерти?
- У тебя твердый характер, - сказал Главк, - я удивляюсь тебе, уважаю и завидую силе твоего духа.
- Нет, тут мало одного характера: он дает решимость перенести то, что неизбежно, но не дает возможности перенести это с ясностью, спокойствием, с надеждой и - скажу больше - с радостью, если на то воля Божия. Как сильна ни была бы воля, человек содрогнется при мысли о насильственной, мучительной смерти. Моя же сила - надежда на Бога. Он мне послал ее, и вера моя спасет меня, она даст мне спокойствие души, ясность духа. Я не хвалюсь, но хвалю Бога и благодарю Его за великие милости!..
- Милости! - воскликнул Главк. - Милости при близкой и ужасной смерти!..
- Казнь, если Богу угодно подвергнуть ей меня, есть испытание или наказание за грехи, и притом наказание мгновенное. Что значат часы страданий в цирке в сравнении с вечным блаженством загробной жизни!
- Да, если ты убежден в этом.
- Конечно, убежден. Если бы я не был убежден, кто же мог бы помешать мне принести жертву Церере и тем избавиться тотчас от тюрьмы и смерти? стоило мне уронить несколько капель вина на подножие статуи - и я остался бы жив и свободен. Но сделать это - значило бы отказаться от моего Бога, поклониться кумиру, погубить свою душу, и я охотно претерплю скорее тысячу смертей, чем совершу такое преступление.
Человек может говорить, что хочет, когда ничто не угрожает ему. Но теперь, накануне смерти, спокойствие, умные и сердечные слова, ясность духа перед ожидающими мучениями удивили и поразили Главка, как нечто сверхъестественное. Олимпий говорил так убедительно и спокойно, как будто долгая, безмятежная, радостная жизнь ожидала его вместо мучительной смерти. Главк смутился и задумался, он был тронут и взволнован. Всякое слово христианина глубоко западало в его сердце.
Отрывок из романа "Последние дни Помпеи"
Rate this article
Сказка Баба-Яга и Кощей Бессмертный
