Home | Поэзия | Василий Жуковский | Шильонский Узник Продолжение

Шильонский Узник Продолжение

By
Font size: Decrease font Enlarge font
Шильонский Узник Продолжение

На лоне вод стоит Шильон; Там в подземелье семь колонн Покрыты влажным мохом лет.

      II

На них печальный брезжит свет,

Луч, ненароком с вышины

Упавший в трещину стены

И заронившийся во мглу.

И на сыром тюрьмы полу

Он светит тускло-одинок,

Как над болотом огонек,

Во мраке веющий ночном.

Колонна каждая с кольцом;

И цепи в кольцах тех висят;

И тех цепей железо - яд;

Мне в члены вгрызлося оно;

Не будет ввек истреблено

Клеймо, надавленное им.

И день тяжел глазам моим,

Отвыкнувшим с толь давних лет

Глядеть на радующий свет;

И к воле я душой остыл

С тех пор как брат последний был

Убит неволей предо мной

И рядом с мертвым я, живой,

Терзался на полу тюрьмы.

           III

Цепями теми были мы К колоннам тем пригвождены,

Хоть вместе, но разлучены; Мы шагу не могли ступить,

В глаза друг друга различить Нам бледный мрак тюрьмы мешал.

Он нам лицо чужое дал - И брат стал брату незнаком.

Была услада нам в одном: Друг другу голос подавать,

Друг другу сердце пробуждать Иль былью славной старины,

Иль звучной песнию войны - Но скоро то же и одно

Во мгле тюрьмы истощено; Наш голос страшно одичал;

Он хриплым отголоском стал Глухой тюремныя стены;

Он не был звуком старины, В те дни, подобно нам самим,

Могучим, вольным и живым. Мечта ль?.. но голос их и мой 

Всегда звучал мне как чужой.

          IV

Из нас троих я старший был; Я жребий собственный забыл,

Дыша заботою одной, Чтоб им не дать упасть душой.

Наш младший брат, любовь отца...

Увы! черты его лица И глаз умильная краса,

Лазоревых как небеса, напоминали нашу мать.

Он был мне все, и увядать При мне был должен милый цвет,

Прекрасный, как тот дневный свет, Который с неба мне светил,

В котором я на воле жил. Как утро, был он чист и жив:

Умом младенчески игрив, Беспечно весел сам с собой...

Но перед горестью чужой Из голубых его очей

Бежали слезы, как ручей.

             V 

Другой был столь же чист душой; Но дух имел он боевой:

Могуч и крепок в цвете лет, Рад вызвать к битве целый свет

И в первый ряд на смерть готов... Но без терпенья для оков.

И он от звука их завял.

Я чувствовал, как погибал, Как медленно в печали гас

Наш брат, незримый нам, близ нас.

Он был стрелок, жилец холмов, Гонитель вепрей и волков -

И гроб тюрьма ему была; Неволи сила не снесла.

           VI 

Шильон Леманом окружен, И вод его со все сторон

Неизмерима глубина; 

В двойную волны и стена Тюрьму совокупились нам;

Печальный свод, который нам Могилой заживо служил,

Изрыт в скале подводной был;

И день и ночь была слышна В него биющая волна

И шум над нашей головой Струй, отшибаемых стеной.

Случалось - бурей до окна Бывала взброшена волна,

И брызгов дождь нас окроплял; Случалось - вихорь бушевал

И содрогалася скала; И с жадностью душа ждала,

Что рухнет и задавит нас; Свободой был бы смертный час.

         VII 

Середний брат наш - я сказал - Душой скорбел и увядал.

Уныл, угрюм, ожесточен, От пищи отказался он:

Еда тюремная жестка; Но для могучего стрелка 

Нужду переносить легко.

Нам коз альпийских молоко Сменила смрадная вода;

А хлеб наш был, какой всегда - С тех пор как цепи созданы -

Слезами смачивать должны Невольники в своих цепях.

Не от нужды скорбел и чах Мой брат: равно завял бы он 

Когда б и негой окружен Без воли был.. Зачем молчать?

Он умер... я ж ему подать Руки не мог в последний час,

Не мог закрыть потухших глаз;

Вотще я цепи грыз и рвал - Со мною рядом умирал

И умер брат мой, одинок; Я близко был и был далек.

Я слышать мог, как он дышал, Как он дышать переставал,

Как вздрагивал в цепях своих И как ужасно вдруг затих

Во глубине тюремной мглы...

Они, сняв с трупа кандалы, Его без гроба погребли

В холодном лоне той земли, На коей он невольник был.

Вотще я их в слезах молил, Чтоб брату там могилу дать,

Где мог бы дневный луч сиять; 

То мысль безумная была, Но душу мне она зажгла:

Чтоб волен был хоть в гробе он.

"В темнице (мнил я) мертвых сон Не тих..." Но был ответ слезам

Холодный смех; и брат мой там, В сырой земле тюрьмы, зарыт,

И в головах его висит Пук им оставленных цепей:

Убийц достойный мавзолей.

 

Продолжение следует:

 

Rate this article

0
www.asvetlana.com domra

Сказка Баба-Яга и Кощей Бессмертный